Первоистоки фальсификации истории идеологами хайского национализма (часть 1)

9/29/2018   Армения , Армянский терроризм и фальсификации , Турция

Центр Истории Кавказа,

Аббас Исламов

Часть II читать по ссылке https://www.rizvanhuseynov.com/2018/09/2.html

1. Подложное отождествлении катойконима «арменийцы» и этнонима «хай».

Все народы на планете имеют свои, сохранившиеся в национальных мифах и сказаниях, воззрения на историю собственного происхождения, которые принято называть «традиционными». Но, несмотря на то, что в них отражены зачастую хорошо структурированные и прошедшие сквозь века представления о прошлом – они не являются составной частью мировой исторической науки, основанной на научно доказанных фактах, обоснованной хронологии, тщательном анализе достоверных и реально существующих исторических источников, и документов.

Есть подобная «традиция» и у хайского народа, однако присущие только ей особенности превращают её в совершенно специфичное явление, в котором «традиционный» подход оказывается гипертрофированным до размеров общенациональной идеологии, пропитывающей и часто замещающей собою построения официальной исторической школы.

«Хайская традиция» уникальна тем, что в отличие от традиций других народов, её мифология и фольклорные сказания являются неотъемлемой частью национальной академической концепции. Но она уникальна также тем, что помимо сказок и мифов, формирующих основание официальной хайской историографии, в роли стержневых элементов исторической школы, воздвигнутой на этом фундаменте, выступают подлог и фальсификации.

Наиболее широко распространенным подлогом, зародившимся в конце XVII века, стало отождествление древнего топонима «Армения» и производного от него названия «арменийцы», с индивидуальным этнонимом «хай» и выражением «страна хайев», возникшими в средние века христианской эры. Самоназвание «хай/хайк» впервые появилось в хайских средневековых источниках, написанных с использованием алфавита, созданного (по утверждению самой «традиции») в церковной среде в V – VI веках.

Этот подлог существует уже около трех столетий и по масштабам искажений, внесенных в общечеловеческую историю и, в частности, в историю Малой Азии, Кавказа и Ближнего Востока, является поистине беспрецедентным. При этом особенности переводов древних источников на русский язык способствовали тому, что русскоязычная литература оказалась наиболее благоприятной средой для неограниченного распространения и укоренения данного подлога.

Сегодня все еще возникают споры относительно точности переводов на современные языки подлинного значения бесчисленных наименований и терминов из древних письменных источников (например, из древнегреческих), в которых представлена информация об истории Малой Азии. В связи с лингвистическими особенностями различных языков, на которые производятся переводы, определенные расхождения наблюдаются не только в фонетике, но зачастую и в семантике. Ведь древние письмена были составлены не английскими, французскими или русскими авторами, а представителями нередко уже исчезнувших народов, в сознании которых то или иное определение три тысячи лет назад могло иметь иные очертания.

На наш взгляд, специфика русского языка способствовала тому, что при переводе наименований из древнегреческих источников в научную и популярную литературу проникли существенные искажения, вследствие чего неверная интерпретация таких определений, как «Армения» и «арменийцы», получила в русскоязычном пространстве широчайшее распространение.

В качестве примера можно привести несколько образцов из сотен наименований, которые упоминаются в древнегреческих источниках, демонстрирующих особенности перевода на русский язык (в параллели с английской версией):

Καππαδόκαι/Cappadocians – под этим названием древние авторы подразумевали не отдельную обособленную национальность, а все многоплеменное население области, носившей название Каппадокия, в связи с чем его адекватный перевод на русский язык звучит, как «каппадокийцы»;

Λυδοὶ/Lydians – по тем же причинам это слово было переведено, как «лидийцы». Так называли все многоплеменное население страны, носившей название Лидия;

Μυσοί/Mysians – название смешанного населения области Мизия на северо-западе Малой Азии, которое было переведено на русский, как «мизийцы».

Φρύγες/Phrygians – в русскоязычной литературе переведено, как «фригийцы». Этим словом обозначали все многоплеменное население обширной области (и царства) в западной части Малой Азии, носившей название Фригия.

Κιλίκων/Kilikians – общее название населения древней области на юге Малой Азии (наименование восходит к древнему ассирийскому слову «Килакку»), которое переводится, как «киликийцы».

Ἀλβανοί/Albanians – было переведено на русский язык, как «албанцы», поскольку под этим словом подразумевалось всё многоплеменное население страны, носившей название Албания;

Необходимо отметить, что в отношении таких определений, как «каппадокийцы», «албанцы» или «кавказцы» – т.е. обобщающих названий, происходящих от наименования территории или страны обитания – в науке используется термин катойконим (др. греч. «κατά» – под, и «οἶκος» – дом). Приведенные выше примеры и сотни аналогичных определений, существующих в древних письменных источниках, являются катойконимами и поэтому при правильном переводе древнего оригинала на современные языки статус катойконима должен быть сохранён для адекватной передачи семантического содержания, что в русском языке реализуется через использование окончания «-цы».

Но только одно определение из древнегреческих первоисточников – Ἀρμένιοι/Armenians – которое в оригинальных версиях имело значение такого же катойконима (регион издревле был многоплеменным), по непонятным причинам выпадает из общего правила и возникает в русском переводе не как «арменийцы» – а как «армяне». Вследствие именно этой неадекватности перевода, исходный катойконим оказался превращенным в русскоязычной литературе в этноним, создавая впечатление, будто население восточной части Малой Азии было представлено в древности не десятками различных народов и племён, а какой-то одной единственной национальностью – «армянами».

Подобный перевод древнегреческого названия выглядит неадекватным ещё и потому, что если именно эта версия рассматривалась переводчиками, как правильная, тогда и с остальными первичными определениями они должны были поступить так же – т.е. Καππαδόκαι следовало перевести, как «каппадокяне», Λυδοὶ, как «лидяне», Ἀλβανοί, как «албаняне» и т.д.

При таком подходе широко известное понятие «европейцы», должно было бы звучать на русском, как «европяне», а общеизвестное определение «кавказцы» выглядело бы, как «кавказяне». Но ничего подобного в истории не произошло, поскольку авторы, производившие переводы древнегреческих текстов на русский язык, очевидно, понимали, что речь идет о неких обобщающих терминах, использовавшихся в качестве общего наименования для многонационального и многоплеменного населения определенных территорий.

Таким образом, если в переводах древнегреческих источников на различные европейские языки исходное выражение «Ἀρμένιοι» передается словами «Armenians», «Arméniens», «Armenier», в семантике которых (аналогично переводу прочих исходных определений) частично сохраняется отражение полиэтничности населения восточной Анатолии (в соответствии с которыми в русской версии перевода следовало употребить слово «арменийцы») – то использование в русском переводе слова «армяне», возникающего, как этноним, радикально искажает картину древнего народонаселения Малой Азии. Случайно или преднамеренно, но история множества различных государственных образований, возникавших на пространстве Малой Азии со времён глубокой античности, включая историю многочисленных народов, племен и этносов, оказалась превращенной на страницах русскоязычной литературы в историю новоявленного этнонима «армяне», объявленного впоследствии тождественным самоназванию конфессионально-этнической общности «хай».Таким образом, подложная замена подлинной картины древнего многонационального и многоплеменного народонаселения колоссального географического региона искусственно созданным образом индивидуального этноса открыла широкие возможности для произвольной и предвзятой трактовки истории. Отождествление этнического самоназвания «хай», появившегося в истории региона в средние века новой эры, с искаженным в переводе названием «армяне» (необоснованно заменившем катойконим «арменийцы»), стало базовым положением для построения антиисторичных вымыслов в интересах субъективного этнического национализма, стремящегося превратить историю многочисленных народов Малой Азии в историю одного народа «хай».

Но поскольку катойконим «арменийцы» упоминается в древнегреческих источниках за многие века до новой эры, то его подмена названием «армяне» и последующее отождествление с этнонимом «хай» стало предлогом для расширения фальсификаций радикального хайского национализма на времена глубокой античности. В результате этих искусственных манипуляций грубейшие искажения истории, привнесенные националистическими измышлениями, также оказались растянутыми на времена библейской древности. Этот фундаментальный подлог стал первопричиной того, что, в рамках национализма «хайской традиции», древняя история различных народов, царств и государственных образований Малой Азии на тысячи лет в прошлое оказалась бесцеремонно присвоенной и превращенной в историю одного единственного народа «хай». Развитие данного процесса стало неотъемлемой частью политико-идеологической пропаганды, развернутой в христианских странах (Европе, Америке, России), которые именно в этот период времени приступили к формированию военно-политического альянса с целью уничтожения Османской империи, раздела её территории и политической перекройки мира.

Фальсификация истории набирала силу и расширялась практически беспрепятственно, поскольку происходила в условиях, когда академические центры исторической науки, находившиеся в этих же ведущих христианских странах, не только не опровергали нараставшие антиисторические построения «традиции», но оказывали им всестороннее содействие. Подложная история, в которой прошлое государств и народов Малой Азии превращалось в собственность конфессионально-этнической общности «хай», впервые возникшей в средние века христианской эры, тиражировалась в бесчисленных научных и популярных изданиях, пропагандировавших националистические измышления «хайской традиции». Наряду с этим, существенное содействие фальсификации истории региона оказывалось также средствами массовой информации упомянутых стран, представленными в основном газетными издательствами.  В этот же период (со второй половины XVII века) происходит интенсивная компиляция целого ряда сочинений, носивших похожие названия «Патмутюн хайоц» (История хайев), составленных под такими псевдонимами, как Мовсес Хоренаци, Фавстос Бузанд, Агафангел.  Схожесть сказительного стиля сочинений и использование одинаковых ссылок (например, построение различных вымышленных сюжетов вокруг имён одних и тех же правителей – Тигирана II, Хосрова II и Тиридата III – при том, что в реальной истории присутствовало множество других имен), составление текстов одинаковым методом разрушения хронологии, хаотического и абсурдного смешения событий, заимствованных из различных исторических, литературных и религиозных источников, с нелепыми вымыслами и сказками, свидетельствуют о том, что «истории» создавались в пределах одного сочинительского коллектива. Искусственное превращение древней истории «арменийцев» (многонационального населения Малой Азии) в собственность конфессиональной общности «хай», сформировавшейся в средние века новой эры вокруг монофизитской ветви Восточной Церкви, обязывало «хайскую традицию» в срочном порядке создавать мифы, которые (пусть даже под видом сказочных небылиц) позволили бы растянуть этническое самоназвание на историю региона вплоть до времён библейской древности.

2. Появление сочинений по «Истории хайев».

Характерной особенностью спешно создаваемой в XVII-XVIII веках хайской «классической» литературы стало откровенное подражание стилю и риторике Святого Писания. Использование Библии, как главнейшего и общего христианского ресурса, из которого хайские сочинители щедро черпали идеи, сюжеты, мотивы и тексты, компилируя из них картины хайской «истории», должно было стать гарантом того, что выдаваемая продукция будет безоговорочно принята в христианском мире.  Массированное занесение в сочиняемые «истории» библейских мотивов и целых выдержек из Святого Писания (без указания первоисточника, преподнося написанное, как собственные слова авторов), а также то обстоятельство, что сочинения по «историям хайев» стали появляться в потоке уже налаженного издания многочисленных религиозных сочинений на хайском языке, обеспечили практически абсолютный успех замыслу по ускоренному созданию «основ» новоявленной национальной истории, поскольку возникавшие в данный период «патмутюны» воспринимались европейской аудиторией не столько сочинениями по истории, сколько национальной христианской религиозной литературой.  До этого времени цельные труды, посвященные истории новообразованного хайского этноса практически отсутствовали. 

Именно это обстоятельство имеет существенное значение для понимания процесса создания образцов литературы, в отношении которых историческая школа современного Хайастана утвердила безапелляционную догму о том, что они являются «классическими» трудами по национальной истории. Начиная со времен появления первых текстов, написанных с использованием нового конфессионального алфавита, которые «традиция» относит к V веку, до конца XIV века хайская литература была рукописной, после чего начинают появляться первые печатные издания. Важно отметить, что почти все рукописные и печатные издания этого периода вплоть до конца XVII века была почти полностью представлены литературой религиозного характера, переводами Библии, Ветхого и Нового Завета, книгами проповедей, часословами, календарями, житиями святых, псалтырями, книгами канонов и т.д. Эта картина оставалась практически неизменной до 1695 года.

Самым первым печатным изданием, вышедшим на хайском языке и набранным хайским шрифтом, стала изданная в Венеции в 1512 году так называемая «Книга пятницы». Всего из-под печатного пресса, который использовал в Венеции первый хайский первопечатник по имени Акоп Мегапарт (Акоп Многогрешный), вместе с упомянутой «Книгой пятницы», вышло пять книг – «Служебник», «Астрономические предсказания», «Песенник» и «Жития святых». Далее, начиная с 1565 года, из различных типографий Венеции, Константинополя, Рима, Львова, Джульфы, Амстердама и Марселя выходят десятки изданий на хайском языке, преимущественно религиозного содержания.

Факт появления в 1695 году первого, посвященного «истории», сочинения, впервые предъявившего миру основной набор вымыслов «хайской традиции», собранных в формате книжного издания, является знаменательным событием, обозначающим тот момент на исторической шкале времени, когда лидерами конфессионально-этнической общности «хай» были совершены первые действия по превращению истории народов и государств Малой Азии и, в частности, восточной Анатолии (Армении), в хайскую этническую собственность. Закономерен также тот факт, что компиляция первого сочинения по «истории» происходила в церковной среде, поскольку григорианская церковь со времени своего возникновения выступала в роли абсолютного фактора генерации новой, конфессионально-этнической общности «хай».

Сочинение получило название «Патмутюн хайоц» (История хайев) и стало первым в ряду сочинений с аналогичными названиями, которые начали появляться в виде книжных изданий после этой даты.

Несмотря на то, что это сочинение впервые появилось на свет в 1695 году в Амстердаме, одновременно с его изданием была начата настойчивая пропаганда версии «хайской традиции» о том, что оно было написано рукою упомянутого автора в середине V века. При этом «традиция» утверждает по настоящее время, что оригинальная рукопись существовала именно в том виде, в каком сочинение появилось из амстердамской типографии – в виде большого труда, состоявшего из трёх книг, объединенных в одной книге, написанных на хайском языке с использованием только что созданного хайского алфавита. Данное утверждение, ставшее догматическим постулатом национальной историографии современного Хайастана, возникло после 1695 года и продолжает существовать по настоящее время в условиях полного отсутствия даже фрагментов рукописи Моисея Хоренского, которые могли бы быть написаны предполагаемым автором в середине V века (по мнению «традиции» — в 450-е годы).

Так, научной общественности европейских стран конца XVII начала XVIII века был предъявлен феноменальный образец фальсификации – при полном отсутствии на протяжении более 1200 лет фрагментов рукописи Моисея Хоренского из типографии в городе Амстердам, которой владели этнические хайи, братья Ванандеци, в 1695 году внезапно появилась объемистая многостраничная книга, состоявшая из трех частей, в которой история Малой Азии, Ближнего Востока и Кавказа преподносилась, как история народа «хай». Феноменальность совершенного подлога, происшедшего на виду у научной общественности европейских стран, заключалась не только в том, что авторство и время написания «Патмутюн», при полном отсутствии даже фрагментов подлинной рукописи, отбрасывалось уже сформировавшейся «хайской традицией» более чем на двенадцать веков в прошлое – но и в том, что  научное сообщество Европы (а позднее Америки и России), столь щепетильное и педантичное в вопросах истории, незамедлительно окружило эту переполненную абсурдными вымыслами, лишенную хронологии, антиисторичную компиляцию атмосферой благосклонности и одобрения.

Однако, не только благосклонность академических кругов открыла просторы для практически беспрепятственного тиражирования и распространения сочинений по «истории хайев», но в еще большей степени этому способствовало могущественное покровительство римской католической церкви, оказывавшей всяческое содействие «творчеству» сочинителей, представленных церковниками и религиозными лидерами хайских общин. Как ни парадоксально, но, возможно, именно непререкаемый авторитет и покровительство католической церкви сыграли решающую роль в том, что отсутствие критического анализа (хотя в XIX веке возникли отдельные критические работы), как со стороны академических, так и религиозных кругов, способствовало сокрытию факта святотатства и кощунства, заложенного в основу сочинения «Патмутюн хайотц» (История хайев) Мовсеса Хоренаци (Моисея Хоренского), изданного в Амстердаме в 1695 году.

3. Святотатство и ересь, как «метод» создания «Истории хайев».

Содержание данного произведения со всей очевидностью свидетельствует о том, что сочинительство было тесно привязано к Библии, образ которого во все времена занимал центральное место в мировоззрении христиан. Но все дело в том, что оно было не просто привязано, а буквально создано путем циничной перекройки священных и неприкосновенных строк Святого Писания. Создатели «истории хайев» не только использовали Библию, как некую сырьевую базу, из которой без зазрения совести черпали бесчисленное множество заимствований, превратив её в источник плагиата. Пытаясь накрыть самоназванием «хай» всю историю Малой Азии на тысячелетия в прошлое вплоть до времен библейского Потопа, сочинители, не стиснутые моральными ограничениями, прибегли к беззастенчивым и грубым манипуляциям со Святым Писанием, препарируя его для размещения в нем вымышленного предка хайского народа по имени «Хайк».

Общий для всего христианского мира принцип неприкосновенности канонизированных священных текстов Библии был попросту растоптан и отметен в сторону. Христианскому миру был явлен феноменальный, беспрецедентный метод сотворения не существовавшей прежде «национальной истории», с уникальностью которого не может сравниться никакая другая национальная «традиция». Хайский этнический миф о Хайке был сотворен путем преступного подлога, совершенного непосредственно в сокровенном средоточии христианской идеологии – в тексте Святого Писания.

Весьма примечательно, что это событие произошло в условиях, когда строжайшая цензура римской католической церкви (покровительствовавшей «творчеству» хайских сочинителей) буквально фильтровала все религиозные, научные и художественные издания, на предмет соответствия с христианскими ценностями. При этом, если рукописи с неугодными для римской католической церкви мыслями и сюжетами могли храниться в письменных столах самих авторов и оставаться неизвестными, то книги, выходившие из типографий (независимо от языка издания) не могли избежать проверки, поскольку издатели, получившие доступ к такому техническому новшеству, как печатные станки (активное использование которых было впервые начато именно в городах Европы), находились в центре внимания цензуры.

С началом XVI века, ввиду непрерывно нарастающего числа изданий, не прошедших цензуру, католическая церковь ввела практику регулярного выпуска так называемого «Индекса запрещенных книг» (Index Librorum Prohibitorum), основная цель которого заключалась в защите христианской веры от ереси и богословских ошибок.

Ересью, как известно, считалось и считается сознательное отклонение от общепризнанных и канонизированных церковными Соборами положений христианской религии. Именно поэтому, например, теория Галилео Галилея о гелиоцентрическом строении солнечной системы, о вращении Земли вокруг своей оси и вокруг солнца, о бесконечности Вселенной, было признано ересью, поскольку противоречило церковным догматам об устройстве мироздания. Налицо бесспорный факт, что заложенная в основу «Истории хайев» Моисея Хоренского ересь произвольного препарирования Библии в интересах хайского этнического национализма была проигнорирована цензурой римской католической церкви. Весьма примечательно и то обстоятельство, что эта ересь была проигнорирована не только в 1695 году, после издания «Истории» Хоренского в Амстердаме, но старательно игнорировалась вплоть до 1948 года, когда состоялось последнее, 32-е издание «Индекса запрещенных книг».

Этот список считался действующим и сохранял силу закона до 1966 года. За это время (около трех столетий) десятки тысяч литературных произведений были просмотрены христианской цензурой и запрещены для издания и чтения – причем большинство из них только из-за подозрения в том, что написанное могло вызвать толкования, противоречащие основам религии, содержанию Святого Писания и христианскому мировоззрению. О том, насколько серьезной и основательной была римская католическая цензура свидетельствует не только ее продолжительность, но и то обстоятельство, что, помимо священников, в работу комиссий, занимавшихся просмотром литературы и составлением «списков запрещенной литературы», были вовлечены профессора университетов, ученые и специалисты из различных областей науки. А последствия для авторов подобных произведений и даже целых издательств, в зависимости от решения католического трибунала, могли быть очень тяжелыми – им грозило отлучение от церкви (т.е. от христианской веры). Однако в случае с «Патмутюн хайотц» Моисея Хоренского речь идет не о подозрениях, а об откровенной и сознательной перекройке строк Святого Писания, в подробностях описанной и проделанной сочинителем «Истории хайев».

Призывая не верить написанному в Библии, автор «Истории» предлагает читателю довериться его собственным представлениям о том, как должно выглядеть Святое Писание, причем в такой её важной части, как родословие сыновей Ноя. А поскольку в Библии нет и никогда не было даже намека на существование имени выдуманного пращура хайского народа, то сочинитель без тени смущения заявил о том, что Библия написана неправильно и её следует переделать так, чтобы Святое Писание христианской религии было приведено в соответствие с представлениями хайского этнического национализма. Поразительно, что сочинение с подобным содержанием было издано в центре Европы в самый разгар католической цензуры и абсолютно беспрепятственно тиражировалось на протяжении последующих десятилетий. Возможно, этому есть простое объяснение – «Патмутюн хайотц» был написан на неизвестном для европейцев языке, неизвестными буквенными знаками и потому цензорам оставалось только полностью довериться объяснениям хайских священников, готовивших эту книгу к изданию.

Но возможно также, что сочинителям «истории», работавшим под покровительством римской католической церкви, была сознательно предоставлена свобода действий и их конечная продукция была вполне осознанно освобождена от цензуры. Ведь хайские церковники пользовались особым вниманием Рима, о чем свидетельствует тот факт, что еще в начале XVII веке по указу папы римского Урбана VIII в Ватикане было основано специальное издательство, где было отпечатано 30 книг на хайском языке, в основном религиозного содержания. Факт внезапного перехода во второй половине XVII века от религиозной, общеобразовательной и художественной тематики к сочинению трудов по «древней истории» хайев в условиях особого благоволения римской католической церкви и цензурном попустительстве, позволяет предположить, что это был управляемый феномен, совершившийся по замыслу самого Ватикана, пристальное внимание которого уже было сосредоточено на выросшем благосостоянии, широком  расселении и растущей численности конфессионально-этнической общности «хай» на востоке Османской империи.